Но по пути его корабль попал в руки турецких пиратов. Они заковали святителя Григория в цепи, били и морили голодом. Его отвезли в турецкую столицу и позволили жить в одном из монастырей Никеи, пока на родине собирали деньги для его выкупа.

Тем временем Иоанн Палеолог, желая править единолично, захватил с помощью генуэзских войск весь оружейный арсенал столицы и сверг с престола своего старого наставника Канта­кузена. Так закончилось правление одного из самых блестящих и деятельных византийских императоров. Кантакузен и его суп­руга Ирина ушли в монастыри и прожили остаток дней в ангельском чине. Матфей еще несколько месяцев продолжал борьбу против Иоанна Палеолога, а потом, по совету отца, при­сягнул на верность императору Иоанну, и, будучи ровесниками, они стали близкими друзьями.

Святитель Григорий приехал в столицу через несколько дней после выплаты выкупа и восхождения на престол моло­дого императора. Турки отпустили святителя Григория, но Иоанн Палеолог не оказал ему должного приема, считая, что знамени­тый исихаст поддерживал Кантакузена. Возможно, архиепис­копа даже опять посадили под домашний арест. Как бы там ни было, он вернулся в свою епархию лишь в 1356 году, а 14 ноября 1359 года скончался после тяжелой болезни. Через девять лет после кончины он был канонизирован.

Главный защитник и практик традиции исихазма вынужден был провести большую часть жизни не в уединении, коего жаждала его душа, а в центре политического хаоса после­дних десятилетий существо­вания Византии. По воле Божией богословское наследие святителя Григория питало Церковь своей живительной силой — в трудах преподоб­ного Никодима Святогорца, святителя Макария Корин­фского, участников движе­ния Колливадов в Греции, преподобного Паисия (Ве- личковского) в Румынии и учеников преподобного Па­исия в России, где это уче­ние в XVIII веке привело к расцвету старче­ства (в том числе в Оптиной пустыни). Если будет на то воля Божия, оно переживет и наши времена.

Паломники могут не только приложиться к мощам святителя Григория в Митрополичьем соборе в Салониках, но и посе­тить пещеру недалеко от Верии, в монастыре святого Иоанна Предтечи, где он в течение десяти лет подвизался, совершая множество чудес, предаваясь молитве, бдению и посту.
 

Церковь преподобной Феодоры (Преп. Феодора Солунская и преп. Давид Солунский)

В маленьком храме в центре города  покоятся мощи двух самых любимых в Салониках святых — преподобной Феодоры Мироточивой и преподобно­го Давида Солунского. Церковь является частью монастыря преподобной Феодоры Мироточивой. Сначала он носил имя святого Стефана, а после кончины преподобной Феодоры в 892 году его пере­именовали в честь этой Святой.

Святая Феодора родилась в 812 году на ост­рове Эгина. В 837 году она поступила в обитель свято­го Стефана, где потом и скончалась. Турки, напав на Салоники в 1430 году, раз­грабили этот храм и выбро­сили из раки мощи препо­добнойФеодоры. Благочестивым христианам удалось их собрать. Во вре­мена турецкого ига храм был известен под названи­ем "Малая Святая София". К сожалению, древние монастыр­ские постройки погибли в пожарах 1890 и 1917 годов. В 1935 году они были возведены заново. В 1957 году здесь возвели второе большое здание, которое сейчас используется для разме­щения православного духовенства, приезжающего сюда погостить. Сам монастырь сейчас не действует.

В храме, украшенном прекрасными фресками, пребывают мощи этих святых: справа от входа покоятся мощи пре­подобного Давида, слева — преподобной Феодоры. Над моща­ми находятся фрески со сценами из их житий.

Преподобная Феодора Мироточивая

Преподобная Феодора родилась на острове Эгина в 812 году в семье протопресвитера (старшего священника) местного со­бора отца Антония. При крещении получила имя Агапи. Мать девочки умерла вскоре после родов, а отец Антоний, поручив новорожденную дочь заботам ее крестной матери, покинул дом и принял монашеский постриг. В возрасте семи лет девочка была помолвлена и потом выдана замуж, вероятно, в подростко­вом возрасте. Около 820 года остров подвергся серии опусто­шительных набегов арабских пиратов, и во время одного из этих набегов был убит единственный брат Агапи, служивший диаконом. Полагая, что набеги будут продолжаться, муж Агапи отправился к ее отцу за советом. Отец Антоний посоветовал им уехать в Салоники, где у семьи были родственники, и сам поехал с ними.

В Салониках отец Антоний отыскал уединенное место по­дальше от городской суеты, называвшееся Торопа, и основал там скит. Агапи с мужем устроились в городе. Она родила троих детей, но второй и третий умерли вскоре после рождения. Даже смерть третьего ребенка не сломила Агапи, и она умоляла мужа не отчаиваться, напоминая ему, что Господь благословил их, да­ровав им детей. Она предложила сделать эту жертву Богу совер­шенной — отдать старшего ребенка (девочку) в монастырь.

Муж согласился, и они отвезли шестилетнюю дочь в обитель святого Луки к игуменье Екатерине, своей родственнице, сестре архиепископа Антония Солунского. На следующее утро девоч­ку постригли с именем Феописта, и она осталась в обители. Муж Агапи вскоре после того скончался, и молодая вдова, отметив третий и девятый день по его кончине, быстро раздала все свое имущество. Она отделила третью часть бедным на помин души мужа, а остальное пожертвовала обители святого Стефана, в ко­торую поступила и сама. Зная ее благочестивую жизнь, игумения Анна позволила ей принять постриг сразу. В монашестве она получила имя Феодора. Она всегда жила по вере, и теперь ей это помогло легко приспособиться к монастырским порядкам.

Приведем два случая из ее монашеской жизни, показываю­щие силу характеров Феодоры, игумении Анны и Феописты. Через несколько лет после пострига Феописты умерла игумения Екатерина, и девочку привезли к матери в монастырь. Игумения Анна приняла ее. Феодора, вполне естественно, пережи­вала за дочь (при поступлении в обитель Феодоре было только двадцать пять лет), опасаясь, что монастырская жизнь окажется слишком суровой для ребенка, и просила игумению оказывать Феописте снисхождение в том, что касается одежды и еды. Игумения несколько раз напоминала Феодоре, что ей следует сдер­живать естественную привязанность к дочери, и что дитя уже давно посвящено Богу, и не подобает забирать обратно пожер­твованное Ему. Как-то раз Анна застала Феодору в заботах о дочери, и, увидев что между матерью и дочкой восстановилась тесная родственная связь, запретила им разговаривать друг с другом.

Они прожили бок о бок в одной келье пятнадцать лет и ни разу не сказали друг другу ни слова. Когда одной из них нужно было привлечь к чему-либо внимание второй, она прибегала к посредничеству какой-нибудь другой сестры, и таким образом им удавалось сохранять послушание игуменье без особой горе­чи и печали. По прошествии пятнадцати лет, когда однажды Феодора тяжело заболела, сестры стали просить игуменью раз­решить узы молчания, сковывавшие мать и дочь. Анна выпол­нила просьбу сестер, и Феодора с Феопистой смогла свободно общаться до конца своих дней. Узы родства уже не были пре­пятствием на пути духовного возрастания.

В один год выдалась очень холодная зима. Как-то игумения велела принести монахиням еду в кельи, а не в трапезную. При­несли котел с водой, но в течение дня, пока он кипел, вода, бурля и переливаясь через край, намочила все, что находилось рядом, в том числе и то место, где обычно спала Феодора. Феодора пере­несла свой матрас и овечью шкуру на другое место и продолжа­ла работать. Настоятельница, видя, что она решила найти себе другое место для сна без благословения, воспользовалась воз­можностью приобрести для нее венец послушания. Она позвала Феодору, отругала за своеволие и нерадивость, проявившуюся в том, что та не испросила благословения. Анна назначила ей епи­тимью — провести ночь во дворе, на холоде. Феодора безропот­но провела ночь на леденящем ветру. С неба потоками лил дождь. Ей некуда было присесть, так как вся земля была насквозь мок­рой, и она до самого рассвета просидела на корточках. Утром Анна похвалила ее за послушание в присутствии сестер, уподо­бив ее Сорока Мученикам Севастийским, и позвала в келью, в тепло. Отвечая на расспросы сестер, недоумевавших, как она смогла выдержать такое испытание, Феодора сказала: "Приняв с ве­рой эту епитимью, я уже не чувствовала ни дож­дя, ни боли, ни иного ка­кого неудобства, а толь­ко радость и счастье — мне казалось, что я нахожусь в теплой купальне".

Игумения Анна прожила до 120 лет, и в последние годы за ней ухаживала именно Феодора. Когда Анна ушла на покой, Феописта, дочь Феодоры, стала игуменией обители.

Прожив долгую жизнь в послушании, стяжав монашеские добродетели и сотворив много добрых дел, Феодора скончалась 29 августа 892 года в возрасте восьмидесяти лет. Перед смертью она проболела пять дней и причастилась Святых Христовых Тайн. Сестры, стоявшие у ее смертного одра, видели, как ее лицо просияло неземным светом. Ее чело было усеяно благоуханны­ми капельками пота, а после кончины ее лицо озарилось не­бесной улыбкой.

Услышав о ее кончине, близкий друг Феодоры, тяжело больной диакон Димитрий, служивший в церкви святого Димитрия, пришел попрощаться с ней. Он дал ей последнее целование и вдруг почувствовал, что над ним свершилось чудо исцеления. По­лучили исцеление и еще двое христиан, присутствовавших на по­гребении. Через девять дней после кончины Феодоры из лампа­ды над ее могилкой стало изливаться благоухающее масло. Сестры собирали его в кастрюли и сковородки и раздавали как благо­словение. По прошествии двух лет, когда было составлено ее житие, масло все еще истекало из лампады. Мы не знаем, как долго это продолжалось. До сих пор сохранились маленькие свинцо­вые флаконы с отпечатком образа преподобной Феодоры. В эти флаконы паломники во времена Палеологов (1259—1453) наби­рали чудотворное лампадное масло (а возможно, и миро от мо­щей Преподобной) спустя целых триста лет после ее кончины.

Меньше чем через месяц после ее погребе­ния солунскому худож­нику по имени Иоанн несколько раз присни­лась преподобная Феодора, с которой он при ее жизни не был знаком. Он посетил ее могилу, удостоверился в подлинности чудес и, не зная, как она выглядела, написал ее икону. Все, кто видел ее при жизни, подтвердили, что художник изобразил ее в точности та­кой, какой она была. Вера в ее святость возникла и распростра­нилась сразу после ее кончины. К моменту перенесения мощей святой Феодоры, состоявшегося спустя десять месяцев после погребения, уже были написаны первые стихиры в ее честь. Службы, которыми мы пользуемся для прославления этой Святой, включают произведения ее современника Иоанна Песнописца.

Перед смертью преподобная Феодора попросила дочь похо­ронить ее отдельно, но священники настаивали, чтобы она, со­гласно местному обычаю, была похоронена вместе с другими сестрами. Однажды, спустя десять месяцев после кончины Пре­подобной, часть мраморной крышки гробницы вдруг расколо­лась с громким треском — сама по себе, без какого-либо воз­действия — разделившись на три части в присутствии двух свидетелей, молившихся там. Одной из свидетельниц этого со­бытия была Феописта, а второй — парализованная глухонемая женщина, которая тут же исцелилась от всех недугов. В тот же период Феописта постоянно видела сны, в которых мать про­сила перезахоронить ее так, как она говорила при жизни. И вот через месяц, 3 августа 893 года, по благословению игумении, нетленные мощи преподобной Феодоры были перенесены в каменную гробницу. После этого из тела Святой стало истекать миро. Это миро потом собирали на протяжении столетий, про­делав в ногах раки небольшое отверстие. В первые годы после кончины Святой происходили чудеса исцеления таких недугов как паралич, оспа, болезни костей и одержимость. И в наши дни тоже совершаются чудеса по молитвам у мощей преподобной Феодоры. Древнейшая из дошедших до нас икон этой Святой — фреска XI века в храме Айя София в Сало­никах.

Преподобный Давид Солунский

О юности и о родителях преподобного Давида мало что из­вестно. Мы знаем лишь, что он родился в конце V века. По сведениям, сообщаемым его агиографом, он в ранней юности принял постриг в монастыре Святых Мучеников Феодора и Меркурия в Салониках, известного также под названием Кукульятон. Он был прилежным и неутомимым монахом, смирен­ным и воздержанным, и, прилагая добродетель к добродетели, быстро поднялся к вершинам святости. Много читал Священ­ное Писание, жития святых и труды Отцов Церкви. Особенно вдохновили его жития великих столпников, которые ради Гос­пода умерщвляли в себе все плотское, живя высоко над землей на маленьких платформах или столбах. Пищу им доставляли ученики, жившие в келье рядом со своим духовным отцом. Стол­пники годами не сходили вниз, умерщвляя свои страсти и про­славляя Бога. Самыми известными из них были преподобный Симеон Дивногорец, еще один святой столпник — преподоб­ный Симеон, а также преподобные Даниил и Патапий Столп­ники.

В некоторых случаях для духоносных старцев-исихастов, ду­ховных отцов, живших вблизи больших общин, это был един­ственный способ спокойно и беспрепятственно совершать ас­кетические подвиги. Пути избранников Божиих — тайна для тех из нас, кто едва ступил на путь самоотречения, и если их подвиги кажутся нам непонятными, следует смотреть на духовный плод их жизни. Столпничество же приносило обиль­ные плоды — раз­личные чудеса и исцеления, утешение скорбящих, помощь обреме­ненным грехами, духовное настав­ничество и пророчества. Благодать Божия обильно изливалась в наш мир посредством этих избранных сосудов Святого Духа.

Именно к таким людям и могут быть отнесены слова Госпо­да о том, что "Царство Небесное силою берется" (Мф. 11, 12). Они охотно отказывались от каких бы то ни было удобств ради Царствия Божия, отдавали себя во власть стихий, терпели мучи­тельный зной, снег и дождь. Господь с избытком даёт Свою благодать таким добровольным мученикам.

Читая жития столпников, святой Давид исполнился духов­ной ревности и пришел к покаянию. Он забрался на миндаль­ное дерево, росшее рядом с храмом, соорудил себе небольшую платформу и стал там жить, терпеливо перенося палящий лет­ний зной и зимнюю стужу. Его решение принять на себя под­виг столпничества было скорым, но не импульсивным. К тому времени он уже был опытным духовником, и его ученики, же­лая избавить своего духовного отца от страданий столпниче­ства, умоляли его сойти с дерева. "Нам необходимо общение с тобой," — просили они, обещая выстроить ему уединенную келью там, где он пожелает, только чтобы у них была возможность собираться вокруг него. Но Святой проявил несгибаемую твердость. Он отвечал им: "Братие и чада, я — недостойный грешник, но Христос Господь, Пастырь Добрый, положивший жизнь за Своих овец, защитит вас от козней диавола. Всеблагой Бог удостоит вас Царства Небесного. Что до меня, то я не сойду с этого дерева до истечения трех лет, а после этого спущусь лишь по Его повелению, ибо если не будет Его воли, чтобы я спустился, я останусь здесь навсегда".

Он остался на дереве и жил подобно древним столпникам, с одной лишь разницей: у них были столпы, стоявшие крепко и прочно, а его дерево зимой месяцами качалось в разные стороны на ветру, насквозь продувавшем монастырь. Отец Давид переносил все это без страха, уныния и усталости. Подвиги не изнуряли его. Его лицо, на котором лежала печать небесной красоты, всегда было светлым и сосредоточенным.

По прошествии трех лет Давиду явился Ангел и сказал: "Гос­подь услышал твои молитвы и дарует тебе смиренномудрие, которое ты испрашивал столь прилежно, чтобы ты мог покло­няться Ему со страхом и благоговением. А потому пришло вре­мя тебе сойти с дерева и жить в келье в священной тишине, благословляя Бога, до тех пор, пока не сподобишься совершить еще одно дело любви. После этого твоя душа обретет покой, а тело — отдохновение от трудов".

Святой инок призвал своих учеников и рассказал им о по­сещении ангела. Они с радостью побежали приготовить ему келью и сообщить митрополиту Дорофею о том, что сказал Ангел. Митрополит, все эти годы наблюдавший за ним в смиренном бла­гоговении, поспешил к подножию дерева, приветствовал под­вижника целованием и с великим почтением помог ему спуститься. После литургии Святого проводили в келью.

Господь, повелев Своему рабу прервать подвиг столпниче­ства, теперь стал изливать через него Свою благодать. По молит­вам преподобного Давида, взывавшего ко Христу, больные по­лучали исцеление, слепые прозревали, бесы выходили из людей, одержимых нечистыми духами.

Как-то раз под окном у преподобного Давида появился мо­лодой человек, страдавший одержимостью, и начал кричать: "Ос­вободи меня, Давиде, слуга Предвечного Бога, ибо из твоей ке­льи вырывается огонь и жжет меня". Праведник протянул руку из окна, схватил юношу и сказал, обращаясь к нечистому духу: "Господь наш Иисус Христос, Сын Бога Живаго, повелевает тебе выйти из Своего творения". Он запечатлел свои слова крестным знамением, и свершилось чудо — бес вышел из юноши.

В другой раз одна слепая старушка, узнав о добродетельной жизни Святого, попросила знакомых отвести ее к его келье. Она с плачем упала перед ним на землю и стала умолять исцелить ее от слепоты, как Христос исцелял незрячих. Монах отнесся к ней с состраданием, долго молился, а потом велел ей подняться и приблизиться к окну. Он осенил ее глаза крестным знамением, вслух молясь Господу о ее исцелении. И в то же мгновение зрение вернулось к ней. После этого случая жители Салоник стали считать его угодником Божиим.

Несколько лет преподобный Давид прожил в одиночестве, до тех пор, пока для жителей земель, окружавших Салоники, не настал час тяжких испытаний. Крестьяне страдали от несконча­емых набегов грабителей-мародеров, но в те времена в городе не было имперского представителя, лишь наместник, правитель соседней области. Отсутствие постоянного правителя привело к хаосу в делах, и наместник послал письмо митрополиту Арис­тиду (занявшему место почившего Дорофея), прося его лично или хотя бы через кого-либо из известных ему надежных и добродетельных людей ходатайствовать перед императором о назначении в Салоники правителя. Митрополит прочел это письмо в присутствии городского духовенства и знати и спро­сил, кого бы они хотели отправить к императору. Все были единодушны в том, что ехать к императору следует преподоб­ному Давиду, чем он и исполнит пророчество Ангела о после­днем деле любви.

Митрополит вызвал его из кельи, и все, кто смотрели на него, изумлялись: волосы у него доросли до пояса, борода — до земли, а лицо сияло красотой, подобной Аврамовой. Сначала Святой не хотел брать на себя выполнение этой задачи, ссылаясь на пре­клонный возраст и неспособность к такого рода делам. Нако­нец, чтобы не выказывать непослушания, он, скрепя сердце, со­гласился, предсказав, что император действительно дарует ему просимое, но сам он умрет, не возвратившись в Салоники. Мит­рополит подумал, что он пытается найти предлог, чтобы не ехать, и обратился к нему с тихим увещеванием, сказав: "Тогда упо­добься нашему Пастырю и Господину, предавшему Себя на смерть ради нас. Отдай свою жизнь за людей, да обретешь благодарность у лю­дей и похвалу у Бога как подражающий Его страданиям".

В должный срок Старец поехал в Константинополь. Когда он прибыл в столицу, императора Иустиниана (527—565 гг.) не было во дворце. Преподобного Давида с радостью приняла императрица Феодора, узрев в нем сияние святости. По возвращении им­ператора, она рассказала ему о необычном госте: "Всеблагой Бог смилостивился над нами и послал Вашему Величеству ангела из города Салоники — воистину мне кажется, будто я узрела лик Аврамов". На следующее утро Император созвал заседание Се­ната, отправив своих слуг сопровождать Старца до тронного зала. Святой вошел в зал, положил себе на руку горящий уголек, посыпал на него ладана и стал медленно обходить помещение, кадя в сторону царской четы, придворных, послов и слуг. Каж­дение заняло больше часа, но рука Преподобного оказалось невредима. Иустиниан принял его с честью и был рад выпол­нить его просьбу. Он подписал соответствующий указ, отдал его подвижнику и сказал: "Молись о мне, святый Отче". После это­го он с почтением откланялся.

Подвижник сел на корабль, плывший в Салоники, но, как сам предсказывал, живым он туда не добрался. Когда до берега оставалось не так далеко, он сказал ученикам: "Чада мои, настал мой конец. Похороните меня в монастыре, где прошла моя жизнь, и заботьтесь о своем спасении, чтобы вам обрести вечный по­кой". Когда корабль достиг мыса Эмволос, откуда уже был ви­ден монастырь, он поцеловал на прощание учеников и предал душу Богу. В это мгновение корабль, шедший на всех парусах с попутным ветром, внезапно остановился. Команда и пассажиры ощутили чудесное благоухание и услышали, как вокруг поют неземные голоса, славя Гос­пода. Корабль вдруг снова поплыл, так же внезапно, как остановился, но, словно ведо­мый высшей силой, пошел не в порт, как обычно, а к запад­ной части города, куда за сто­летия до того нечестивые бросили святые мощи святых Феодула и Агафопода.

Народ, узнав о кончине своего возлюбленного Старца, вышел вместе с Митрополи­том, чтобы перенести его тело в монастырь, который вско­ре переименовали в его честь.

Спустя сто пятьдесят лет тогдашний игумен монастыря решил открыть мощи Препо­добного и поместить их в раку для всеобщего поклонения. Од­нако, когда иноки начали копать, каменная плита над могилой раскололась на четыре части. Игумен почувствовал, что это знак, свидетельствующий о том, что начатое им дело не угодно Свя­тому, и приказал прекратить работу. Через несколько лет духов­ный сын этого Игумена по имени Сергий (впоследствии он стал митрополитом Салоник), стал молиться, чтобы Святой поз­волил ему взять маленькую частицу своих мощей. Прошло мно­го времени, и он, наконец, почувствовал, что Бог благословляет его сделать это. Открыв гроб преподобного Давида, он обнару­жил его нетленные мощи и не решился ничего взять, кроме нескольких прядей волос из его бороды. Эти пряди потом века­ми с благоговейной любовью хранили солунские христиане. В наши дни мощи преподобного Давида покоятся в церкви пре­подобной Феодоры.
 

Святой апостол Павел в Салониках — монастырь Влатадон 

В наше время этот путь занимает всего три часа на автобусе, но в евангельские времена путешествие из Филипп в Салоники по дороге Виа Игнатия длилось три дня. Святой апостол Лука пишет в Деяниях Апостолов, что они проходили такие места, как Амфиполь и Аполлония, которые сейчас уже не существуют. Салоники же по-прежнему живут и процветают почти чу­десным образом, если принять во внимание вторжения и захва­ты, коими изобилует их история.

В Салониках миссионеры остановились у своего земляка Иасона и три субботы подряд проповедовали в синагоге. Некото­рые из евреев, многие греки и самые известные в городе женщины после их проповеди уверовали во Христа. Среди неуверовавших были иудеи, которые отнеслись к апос­толам враждебно. Они подучили некоторых негодных людей, собрали толпу и спровоцировали в городе возмущение.

Павел и его спутники избежали ареста. Когда македонские солдаты пришли за ними, их не было дома. Но Иасон и некото­рые другие христиане предстали перед городскими начальни­ками. Их обвинили в измене на основании того, что они почи­тают "другого царя, Иисуса". Но нашлись люди, готовые за них поручиться, и они были освобождены. Предвидя новый арест, Павел и Сила в ту же ночь отправились в Верию, что в сорока милях к западу от Салоник, где к ним позже при­соединился Тимофей.

В двух своих посланиях к солунянам (первое, возможно, было написано в Коринфе, спустя несколько месяцев после бегства в Верию) свя­той Павел старается укрепить узы любви, возникшие между ним и новообращенными солунскими христианами, напо­миная им, "как каждого из вас, как отец детей своих, мы про­сили и убеждали и умоляли по­ступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое Царство и славу" (1 Сол. 2, 11-12). Далее он советует им, как вести себя в повсед­невной жизни; говорит о судьбе почивших христиан и о Вто­ром Пришествии Господа.

В современных Салониках остались места, связанные с апосто­лом Павлом. Есть одна улица, ведущая в Старый город, которую уже много столетий называют "улицей Святого Павла". Она приводит к вершине холма, где стоит красивый маленький мона­стырь, известный под названием Влатадон. Вокруг монастыря растут кипарисы. Существуют два разных предания относительно того, как именно это место связано с деятельностью Апостола. Со­гласно первому, монастырь возведен на месте, где святой Павел проповедовал (возможно, здесь тогда была синагога). По другим сведениям, здесь стоял дом, который Апостол посещал и во дво­ре которого молился. В монастырском храме Преображения Гос­подня, справа от алтаря, расположена маленькая часовня в честь святых Петра и Павла. Эта часовня является памятником архитек­туры Греции, но состояние ее оставляет желать лучшего. У Министерства культуры есть планы ее восстановления.

Часовня святых апостолов Петра и Павла, купол и внутренняя южная стена храма — это части первоначальных, древнейших построек мона­стыря. После землетрясения 1978 года на стене, под треснувшей штукатуркой, обнаружились древние фрески. Они сильно пост­радали при турках, бивших по стенам молотками (штукатурка, которой они замазывали росписи, могла лечь только на грубую шероховатую поверхность). Согласно местному преданию, во дво­ре монастыря в XVIII веке похоронили одного турка. Он лежит у порога храма рядом с часовней святых Пет­ра и Павла. Говорят, будто бы он испытывал угрызения совести из-за же­стокого обращения турок с местными христианами и попросил похоронить его здесь, чтобы "люди тоже попирали меня ногами". Недавно в монастыре возвели храм в честь Успения Богородицы.

Монастырь был основан в XIV веке двумя братья­ми -критянами, отцом Дорофеем и отцом Марком Влатисами, сто­ронниками учения святителя Григория Паламы. Отец Дорофей с 1371 по 1379 год, то есть менее чем через двенадцать лет после кон­чины святителя Григория, был митрополитом Салоник. Оба брата почили за несколько десятилетий до падения Константинополя.

В 1430 году, после захвата города турками, монастырю был дарован статус гражданской неприкосновенности. Согласно древней версии, у которой и сейчас есть сторонники, турки защищали монастырь, потому что братия Влатадона помогла им захватить Салоники в обмен на обещание не подвергать мона­стырь осквернению. Монахи показали туркам, как можно прекратить подачу в город воды с горы Хорциатис. Вода поступала в город через водонапорную башню, примыкавшую к городс­кой стене. Это сооружение принадлежало монастырю. Вода пе­рестала поступать в город, и вскоре его пришлось сдать. Жители Салоник были так разгневаны поведением монахов, что турки были вынуждены выделить для защиты монастыря специаль­ный воинский отряд. После этого его стали называть (и называ­ют до сих пор) монастырь Цуус (по-другому Чауш, то есть ту­рецкий офицер).

Согласно другой, более прозаической версии, захватчики разместили в зданиях монастыря городскую адми­нистрацию, и там постоянно находились турецкие офицеры.

В наши дни монастырь подчиняется непосредственно Константинопольскому Пат­риарху. Здесь живут ученики и иностранные православные студенты, изучающие в Сало­никах богословие. Во Влатадоне имеется небольшая, но интересная богословская биб­лиотека, а также прекрасный центр микрофильмов, в кото­ром все приспособлено для изучения церковного искус­ства, святогорских рукописей и других духовных сокровищ Православия.

По материалам книги «Евлогите»  М. Нектарии (Мак Лиз)